— Спасибо за помощь, — кивнул незнакомец, когда мы завершили подготовку.

— Когда прибудет клиент? — спросил я.

— Он готов выехать немедленно. Если вы готовы принять его сейчас.

— Готов, — кивнул я.

Клиент прибыл на двух «Аурусах». С ним было несколько человек обычной охраны, в том числе вооружённых снайперов, однако они остались на парковке, возле машин.

У него в руках была тонкая чёрная папка. Я почувствовал, что у меня пересохло во рту, когда понял, каково может быть её содержимое.

— Здравствуйте, — кивнул клиент, пожимая мне руку.

— Вы готовы внести оплату? — на всякий случай уточнил я.

— Готов, — кивнул он с нейтральным выражением лица.

Я пригласил его на площадку перед контейнерами. Незнакомец в настоящем плаще и туфлях остался возле ворот.

— Присаживайтесь, — сказал я, указывая на ближайшее кресло.

Я изо всех сил старался не выдать волнение, но получалось, увы, плохо. Впрочем, клиент деликатно не обращал на это внимания.

— Благодарю, — кивнул он, опускаясь в кресло.

Я занял место напротив.

— Давайте повторим условия сделки, — начал посвящённый. — Вы передаёте мне выбранную мной вещь, а именно кроссовки, как только получаете доступ к запрошенной вам информации, в любом воспринимаемом вами виде, включая устный, электронный или материальный. Верно?

Я невольно улыбнулся. Формулировки выдавали в нём юриста. О его первом образовании было широко известно. Плюс он хорошо разбирался в наших, ценительских, обычаях.

— Верно, — кивнул я. — Если предоставленная информация будет содержать запрошенные мной сведения.

— Включая наиболее вероятное местонахождение, — подтвердил он. — К сожалению, оно известно совершенно точно.

Меня кольнуло это «к сожалению», но обдумать, что оно могло бы значить, я не успел.

— Мне очень жаль, что приходится сообщать вам об этом. Вашего отца нет в живых, — произнёс он, стараясь изобразить искреннее участие.

Я на секунду прикрыл глаза. Вдохнул — выдохнул. Странно, но я даже испытал что-то вроде облегчения. Получается, все эти годы у него действительно была уважительная причина для того, чтобы не пытаться меня найти… а потом на меня обрушилось осознание окончательности, необратимости случившегося. Теперь даже представлять нашу встречу стало бессмысленно — потому что она перестала быть возможной.

Посвящённый что-то продолжал говорить, сосредоточенно хмурясь. Я же не мог разобрать ни слова. Лишь через пару секунд мне удалось вернуть нормальное восприятие реальности.

— Простите, что? — перебил я его.

Гость понимающе вздохнул.

— Я сказал, что ваш отец был героическим человеком. И совершенно не удивительно, что вам не удавалось найти о нём никакой информации. Даже для меня это оказалось непросто. Хорошо, что я догадался, куда именно можно направить запрос с высшим приоритетом, — сказал он.

— Я… я не совсем понимаю, — сказал я, с трудом выдавливая слова из пересохшего рта.

— Ваш отец навсегда останется героем нашей страны, однако никто и никогда о нём не узнает, — продолжал посвящённый. — Дело в том, что он работал в нашей нелегальной резидентуре за рубежом. И погиб, спасая своих коллег и свою семью. Благодаря его жертве, их удалось благополучно вывезти вместе с критически важными для нашей обороны сведениями. Посмертно он удостоен звания героя России. Его жена и дочь видели награду перед похоронами, однако затем она была изъята в архив.

— Жена и дочь? — переспросил я, чувствуя себя донельзя глупо.

— Да. Для разведчиков — нелегалов это обычная практика, работать семьями, — кивнул посвящённый.

Последовала долгая пауза, во время которой я наблюдал, как медленно падают на воду первые жёлтые листья. В голове было хрустально-прозрачно и пусто. Казалось, от этой прозрачности звенел даже осенний воздух.

— Если желаете, я могу рассказать, что случилось между вашими родителями, — сказал гость.

— Да, — кивнул я. — Да, желаю.

— Они вместе учились на втором курсе лингвистического факультета педагогического университета, — сказал гость.

— У мамы нет высшего… — автоматически заметил я.

— Верно. Она его не закончила. На третьем курсе взяла академический отпуск, когда рожала вас, но после так и не вернулась.

Я промолчал.

— На втором курсе ваша мама и отец получили предложение поступить в особое учреждение, — продолжал посвящённый. — Их отобрали специальные люди. Она согласилась попробовать, видимо, рассчитывая, что вступительные испытания пройти не удастся. Однако же, у них получилось поступить… после этого ваша мама приняла решение отчислиться из этого особого учреждения ещё до начала подготовки. Возможно, ключевым моментом в принятии этого решения было то, что незадолго до поступления она узнала о беременности. Вашему отцу об этом обстоятельстве она не сообщила, поскольку он категорически не желал отказываться от будущей карьеры разведчика-нелегала. Они расстались. Ваш отец нашёл другую девушку. Через пять лет, уже за рубежом, у них родилась девочка.

Я снова прикрыл глаза. Вот как. Получается, он даже не знал о моём существовании… я хотел разозлиться. Желал испытать ярость, чтобы вот прямо сейчас рвануть к матери, с корой не виделся лет десять. Ворваться в её новый, уютный и спокойный мирок, бросая в лицо обвинения, от которых невозможно отбиться…

Но злость не приходила. Вместо неё меня накрыла какая-то апатия.

— Герман, как вы? Всё в порядке? — спросил гость, мастерски изображая искреннее участие.

— Да, — ответил я. — Всё хорошо…

— Ваш отец похоронен на кладбище в Переделкино. Возле своих родителей. Его могила доступна для посещения. Разумеется, с откорректированными данными, — продолжал посвящённый. — Номер участка и другие подробности вы найдёте здесь.

Он протянул мне чёрную папку.

Я автоматически взял её и, не открывая, положил на столик рядом.

— Содержимое будет доступно в течение шести часов. После чего оно самоуничтожится. Пожалуйста, не копируйте то, что там содержится.

— Хорошо, — кивнул я. — Не буду.

Я вздохнул, думая о том, как же прав был дедушка. Вовсе не всегда нужно идти до конца в реализации своих желаний…

Посетитель продолжал молча сидеть, внимательно глядя на меня.

Спохватившись, я протянул ему руку. Он улыбнулся и пожал её.

— Спасибо, — сказал я.

— Не уверен, что помог вам. Но свои условия выполнил честно, — ответил посвящённый.

— Я схожу принесу то, что теперь принадлежит вам.

— Благодарю.

Когда я вернулся, гость сбросил свои кожаные туфли и переобулся.

— Расскажете, для чего они вам? — спохватился я, в тот момент, когда он уже поднимался.

— Я не уверен, что вам действительно хотелось бы это знать, — ответил посвящённый мягким, вкрадчивым голосом.

— Сегодня я уже узнал слишком много, — вздохнул я. — Никакая дополнительная информация мне не повредит.

— И всё же я бы предпочёл оставить это знание при себе, — ответил гость. — Это ведь не противоречит правилам?

Покупатель из числа посвящённых, действительно, вовсе не обязан сообщать предназначение приобретённой им настоящей вещи. Просто такие случаи, когда посвящённый знает, что покупает, а ценитель — нет, были исключительно редкими.

— Нет, — ответил я. — Не противоречит.

— В таком случае, благодарю вас. И я, пожалуй, пойду, — сказал он, после чего направился к воротам, где его ждал охранник в настоящем плаще.

Со стороны гость смотрелся очень странно: дорогой итальянский костюм и кроссовки древней модели, когда-то очень популярные среди дворовых пацанов.

Впрочем, это его совершенно не смущало.

Глава 8

У ценителей не бывает могил.

В тех редких случаях, когда кто-то из наших погибает насильственной смертью, тело довольно быстро сгорает, само по себе, безо всякого крематория. Остаётся лишь невесомый пепел, который разносит ветер. А такая дикость, как похороны вещей погибшего в закрытом гробу, конечно же, никому из нас даже в голову не придёт.